В наше время детей так оберегают.

— Ну, и что он тебе уже сказал? — Лимос последовала за ним, когда он направился в уборную, её шаги были такими лёгкими, что он их даже не слышал.

— Я начал допрашивать его всего несколько минут назад, но он уже назвал имена сообщников и того ублюдка, который нанял их, чтобы убедиться, что Лиллиана покинула ЦБП через Хэрроугейт, а не через парковку, — Он вымылся и вытерся. — Как и предполагалось, это был Молох.

— Ч ёртов извращенец, — пробормотала Лимос, и её фиалковые глаза вспыхнули гневом. — Он часто приходил и проверял мой пояс верности, ну, знаешь, на месте ли он, когда я жила с дорогой мамочкой. — Она намотала прядь длинных черных волос на палец и сердито дёрнула. — Он был таким отвратительным. В конце концов, я воткнула вилку ему в глаз. Ох, он был недоволен.

Танатос усмехнулся. В то время как Ресеф, Арес и Танатос выросли в мире людей, не подозревая, что они — результат союза ангела Ривера и суккуба Лилит, Лимос выросла со своей матерью в Шеуле. Обещанная Сатане в качестве невесты, когда была ещё младенцем, она была вынуждена носить пояс верности с момента, как научилась ходить. Танатос тоже воткнул бы вилку в глаз любому больному ублюдку, который захотел бы проверить пояс. Молодец.

Он похлопал себя по карману. Ч ёрт возьми, он оставил телефон в подземелье. Он направился обратно, Лимос всё ещё следовала за ним по пятам.

— Есть какие-нибудь новости с поля боя? Последнее, что я слышал, Арес возглавил первую атаку.

— У меня есть новости, — сказала она, — но ты вряд ли захочешь их услышать.

Разве это не ожидаемо? Он отпёр дверь подземелья.

— Выкладывай. Я уже несколько часов чувствую приближение масштабной смерти.

Обычно его притягивали подобные зрелища, но общения с падшим ангелом было достаточно, чтобы утолить жажду крови к битве.

Стук его ботинок и шлёпанцев Лимос эхом отдавался от тесных, узких стен, когда они спускались в сырое подполье его крепости.

— Арес повёл армию Азагота против сил, окружавших крепость Молоха, и он надрал им задницы, — Из-за ледяной температуры, когда они спускались, было видно дыхание Лимос, когда она говорила. — Но затем Молох ввёл дюжину падших ангелов и сотню тысяч солдат-демонов через гигантские временные врата Хэрроугейта.

Это заставило Танатоса остановиться так резко, что Лимос в него врезалась.

— Как такое вообще возможно?

— Понятия не имею, — Она подтолкнула его локтем, чтобы он снова начал двигаться. — А Ресеф даже на тысячу миль не смог подобраться к крепости Ревенанта.

Арес, должно быть, в ярости. Единственное, что он ненавидел больше, чем поражение в битве, — это поражение от падшего ангела.

— Атака Ресефа была практически обречена с самого начала, — сказал Тан. — Никто никогда не брал замок Сатаны силой. Но атака на Молоха должна была пройти лучше. Я имею в виду, что Арес — Война. Если бы он был персонажем «Подземелий и драконов», он бы получил плюс три модификатора ко всем своим способностям. — Он передумал. — Кроме харизмы. В этом плане он бы крупно пострадал. И он получал бы бонус к мастерству при каждом броске только из-за своего имени.

Ну, из-за его имени и нескольких тысяч лет убийства людей в бою.

— Если ты пытаешься сказать, что у Ареса есть тактическое преимущество перед кем бы то ни было, в любых ситуациях военного времени, просто скажи это, — фыркнула она. — Не нужно быть таким странным и занудным.

Танатос печально улыбнулся. Фантом вовлёк его в ролевые игры, и до того, как погиб от рук ублюдка в подземелье, они планировали игру с Хокином, Джорни, Мэддоксом, Эмерико, Сайфером и Декланом.

О, да, ублюдок в подземелье заплатит.

— А как насчёт церберов? — спросил он. — Арес должен был бы захватить замок Молоха с помощью целого легиона таких тварей.

— Они отказались сражаться.

Он остановился у подножия лестницы и недоверчиво оглянулся на сестру.

— Церберы отказались сражаться?

— Я так и сказала. — Лимос недоверчиво пожала плечами. — Арес думает, что это потому, что армия Молоха — по сути, армия Сатаны, а церберы не будут сражаться с Сатаной.

Вот же чёрт.

Он нырнул под арку, ведущую в камеру пыток, и вонь мочи и страха заглушила последние нотки пекущегося хлеба. Его телефон лежал на столе рядом со всеми забавными средневековыми инструментами — на самом деле Танатос был в некотором роде коллекционером, — и когда потянулся за ним, услышал влажный стук, за которым последовал стон. Он повернулся и увидел Лимос, стоящую на ящике нос к носу с Керсоном, подвешенным за изуродованные запястья.

— Почему ты убил Фантома? — Лимос ударила его в живот. — Скажи мне, ты, кусок дерьма.

Ангел сверкнул окровавленными клыками. Ну, клыком. Танатос выбил второй несколько часов назад.

— Потому что мы могли, — прорычал Керсон. — Демон охотился за нами достаточно долго.

Танатос тяжело вздохнул. Он предупреждал Фантома, что, убивая падших ангелов ради развлечения, он наживёт себе могущественных врагов. Фантом не прислушался.

— Охотники должны охотиться, — сказал он, совершенно не задумываясь о рисках и последствиях, с которыми может столкнуться. Высокомерный дурак! Если бы Фантом был сейчас здесь, Тан бы вразумил его. Он бы заставил этого идиота понять, как его потеря повлияет на семью и друзей. Танатоса. Горе сжало его сердце, парализовав на мгновение, пока Лимос допрашивала Керсона. Ему было всё равно, что она с ним делала. Для Лимос Фантом тоже не чужак.

— Как тебе удалось его убить? — Удар. Кряхтение.

Ухмылка.

— Мечом, пронзившим сердце.

Взбешённый легкомысленным ответом и тошнотворным ликованием в улыбке Керсона, Танатос протиснулся мимо Лимос и ударил ублюдка кулаком в грудину, нанося сильный, ломающий кости удар в его чёрное сердце.

— Как? — требовательно спросил он. — Фантом был невосприимчив к урону от падших ангелов.

Керсону потребовалось тридцать секунд, чтобы перестать хрипеть.

— Молох заверил нас, — он снова выдохнул, — что это уже не так.

— И как Молох узнал об этом? — спросила Лимос, и Керсон замолчал, стиснув зубы и с вызовом глядя на неё. — Как?

Она ткнула его жёлтым ногтем под подбородок, и через пару мгновений его мышцы начали растворяться под кожей, пока тело переваривало само себя. Глубокий, звучный крик Керсона вырвался из самой глубины души.

— Это голод, — прорычала она. — Скоро от тебя останутся только кожа да кости и мучительная агония. Скажи, как Молох узнал, что чары Фантома отключены, и я остановлюсь.

— Он все подстроил, — выпалил Керсон. — Остановись! Пожалуйста… Остановись.

Довольная собой, Лимос отступила назад и отряхнула руки, в то время как Керсон обмяк от усталости, его ребра обнажились там, где их раньше не было.

— Это он не мог бы просто… подстроить, — сказал Танатос. — Только не тогда, когда этот иммунитет даровал ему ангел Радиант. Итак, кого Молох заставил снять чары? — Керсон ничего не сказал, пытаясь отдышаться, но когда Лимос подалась вперёд, неожиданно обрёл дар речи.

— Одного из немногих, кроме Ривера, кто мог. — Падший ангел поднял трясущуюся голову, чтобы одарить Танатоса усталой презрительной улыбкой, и сердце Танатоса дрогнуло. «Не говори этого. Не говори этого…» — Его близнец, твой дядя. Ревенант.

Глава 18

Кандалы на запястьях Лиллианы натирались с каждым резким рывком, который делал тощий, скрюченный демон, тащивший её по освещённому факелами коридору. Её босые ноги то и дело спотыкались о неровный пол, и было чудом, что она до сих пор не упала.

— Куда мы идём? — Она дёрнула за цепи, получив ещё один сильный рывок, который заставил её врезаться в мокрую, скользкую стену. Она не знала, зачем вообще пыталась это делать. Этот изворотливый ублюдок не произнёс ни единого слова с тех пор, как забрал её из камеры. Но на самом деле в этом не было необходимости. У неё было неприятное предчувствие, что она вот-вот столкнётся с последствиями того, что Азагот не освободил Сатану к назначенному Молохом сроку. Страх, такой сильный, что Лиллиана чувствовала его запах, исходящий из собственных пор, сделал её более неуклюжей, когда Твисти втащил её в большую комнату, которую она уже хорошо знала. Когда она не сидела в грязной камере, её приковывали к трону в виде черепа и заставляли наблюдать за развратными действиями гостей и слуг Молоха. Это в лучшем случае. В худшем…